"Счастлив тот, кто счастлив у себя дома." /Л. Н. Толстой/
***
А счастлив тот, кто счастлив дома,
А счастлив тот, кому знакомо,
Как дома ждут с любовью, верят,
Раскрыв объятий, сердца двери!
Не важно сколько у вас денег,
Вас дома ждут, вас дома ценят!
Не важно, что твердят другие,
Быть может стены там худые,
Быть может то не дом, а хата,
Но в ней особенно богато
Покоем, миром и уютом,
В ней ценна каждая минута!
Там ваша жизнь, там ваше счастье,
И в горе, в радости, в ненастье
Спешит душа под кров семейный -
Тот дом всегда благословенный!
А счастлив тот, кто счастлив дома,
Кому действительно знакомо,
Какое счастье просыпаться,
И днём грядущим наслаждаться,
С благодарением молиться,
Что рядом вновь родные лица!
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
... По мотивам прочитанного - А . Горнист Давние стихи. Сложены под впечатлением от только что прочитанной мною тогда книги Джойс Майер "Разум - поле сражения". Чувствую, что требуется доработка, но... есть как есть. Крамол - нет? Нет!
Счастливо!
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
